Владимир Волчков — один из символов беларусского тенниса. В 2000 году он добрался до полуфинала «Уимблдона» в одиночном разряде, в 2001-м был 25-й ракеткой мира, а в 2004-м стал полуфиналистом Кубка Дэвиса в составе сборной Беларуси, которая сенсационно обыграла в Минске россиян и аргентинцев. Перейдя на тренерскую работу, Волчков способствовал прогрессу Марии Шараповой, Айлы Томлянович, Александры Саснович, Егора Герасимова, Ильи Ивашко и других. Кроме того, Владимир несколько лет руководил мужской сборной Беларуси и вывел ее в плей-офф за право попадания в Мировую группу (сильнейший дивизион в командных соревнованиях). Последние несколько лет он живет в Турции. Блог «Люди» связался с Волчковым и узнал о его новой работе, ценностях, видео против насилия, отношении к словам Мирного и тренерской цели. Мы перепечатываем этот текст.
Кемер, климат, академия
— Где ваш дом сегодня?
— Дом в Беларуси, а работаю в Турции. Живем с семьей в Кемере. Великолепное место. Никогда не думал, что буду работать среди такой красоты. Мне с семьей здесь очень нравится, хотя иностранцы всегда будут иностранцами. Занимаемся теннисом.
— Турция — не самая теннисная страна.
— Все так. Но, считаю, у нее колоссальный потенциал. Здесь отличные климатические условия. В европейских странах, например, Испании или Франции, и США при всей инфраструктуре и экономических возможностях теннис все равно кочует на юг — туда, где лучше погода. В Кемере 11 месяцев в году можно играть на открытом воздухе. Даже 12, но зимой бывают дожди. Плюс географическое положение. Из Антальи, Стамбула не составляет труда добраться до любой точки, что важно для теннисистов, которые играют турниры по всему миру. К тому же и в Турции проводятся международные соревнования. Вижу качественные шаги в этой стране для повышения уровня тенниса.
— Вы основатель академии TruTennisteam. Расскажите о ней подробнее.
— Запустили проект в конце лета 2022 года. До этого я работал с Томлянович (австралийская теннисистка хорватского происхождения, была 32-й ракеткой мира, сейчас занимает в рейтинге 116-ю позицию. — Прим. ред.), а жена с детьми переехали в Стамбул. То есть, в принципе, семья уже привыкла к Турции. А академия? Теннис — мое призвание. Но во время работы с Томлянович и последующих индивидуальных занятий поймал себя на мысли, что хочу проводить максимальное время с семьей, видеть, как растут дети, помогать им делать первые шаги. Так и появилась идея с академией. Сейчас я могу не только быть рядом с любимыми людьми, но и реализоваться как тренер, мотиватор и организатор. Другими словами, получилось совместить все то, что для меня важно в жизни.
В целом нравится, как мы развиваемся. Проекту есть куда расти, но тем не менее. На постоянной основе в академии четыре тренера по теннису, плюс специалист по обще-физической подготовке. Некоторые тренеры приезжают на стажировку. Отбираем исключительно по профессиональным качествам. В основном это представители бывшего СССР. Что касается спортсменов, то это тоже по большей части русскоговорящие. Трудностей в коммуникации не возникает. Кто-то тренируется с нами неделю-две, кто-то несколько месяцев и больше. Нацелены на теннисистов, у которых есть амбиции. В основе тренировочного процесса и нашей философии — весь мой опыт в качестве спортсмена и тренера. Все-таки выиграл юниорский «Уимблдон», доходил до полуфинала на этом же турнире среди профессионалов. Работал с Марией Шараповой (бывшая первая ракетка мира из России, победительница 36 турниров в одиночном разряде. — Прим. ред.) и рядом беларусских теннисистов, был капитаном нашей мужской сборной.
— Кого из спортсменов академии выделите?
— Игроков первой сотни рейтинга у нас пока нет, но некоторые имена на слуху: например, представитель Узбекистана Сергей Фомин, россияне Егор Агафонов, Максим Жуков. Есть пара хороших ребят из Украины. Подготовка в теннисе — процесс всегда довольно растянутый. К нам приезжают в основном те, кто разочаровался в тренировках в привычных условиях или недополучает необходимой интенсивности.
— Сами выходите на корт?
— Обязательно. Так было и в то время, когда работал в Беларуси, проводя по 5−6 часов на корте. Личный пример никто не отменял. У меня хватает энергии и любви к теннису показывать все самому.
— А беларусы?
— У нас тренировалась полтора года назад Юлия Готовко, которая потом неплохо себя показала (Готовко занимает в рейтинге в одиночном разряде 555-ю позицию. — Прим. ред.). Были и другие. Правда, беларусы, позанимавшись у нас, в основном не возвращаются. Говорят, что у них дома проблемы со своими тренерами, когда те узнают, что спортсмены работали у Волчкова. Даже не знаю, как это комментировать.
Шакутин, плюшки, прорыв
— Вас задевает, что вы не востребованы сегодня в беларусском теннисе?
— Неправильная постановка вопроса. Почему, например, я уехал и занялся академией в Турции? Для меня главное — личностная профессиональная реализация. Когда в Беларуси мы работали с Александром Васильевичем Шакутиным (возглавлял федерацию тенниса с 2012 по 2017 год. Шакутин — владелец холдинга «Амкодор», после августа-2020 попал под санкции ЕС за связи с Лукашенко. — Прим. ред.), чувствовал, что у меня будет максимальное воплощение в жизнь всех целей и задумок. И в принципе это получилось. А потом ситуация поменялась. Через какое-то время я понял, что не могу снимать кино в два раза лучше, но с бюджетом в три раза меньше. Поэтому и пошел своей дорогой. Если в Беларуси есть молодые, амбициозные ребята, которые считают, что они сегодня готовы впрягаться, то нужно дать им такую возможность.
— Что думаете о состоянии нашего тенниса?
— Конечно, я знаю и понимаю, что происходит внутри. Но все-таки меня там не было четыре года. Так что некорректно давать со стороны оценки.
А я свою работу сделал. Считаю, при Шакутине Беларусь осуществила в теннисе исторический прорыв, о чем говорят и результаты (в 2017-м женская сборная вышла в финал Кубка Федерации, а мужская пробилась в плей-офф за право играть в Мировой группе. — Прим. ред.), и развитие инфраструктуры, и появление новых игроков и тренеров. Рад, что был частью команды Александра Васильевича. Меня всегда удивляло, как он находил время и на бизнес, и на теннис. Человек был настолько погружен во все процессы… Когда впервые общался с ним, еще сотрудничая с Шараповой, то сразу почувствовал с его стороны всю серьезность подхода. Он задавал конкретные вопросы, интересовался нюансами. Недолго думал, когда Шакутин предложил работу в Беларуси. Он отличался колоссальным трудолюбием, инвестировал в людей, поощрял конкуренцию и выстроил грамотную команду. Это была очень демократичная среда, где коллективно обсуждались важные вопросы и выслушивались разные мнения. Поймите: одно дело — создавать и закручивать эту воронку, и другое — идти по проложенной дороге. Но, как уже говорил, не хочу оценивать сегодняшние процессы.
— Вы работали индивидуально с рядом игроков. Сегодня в нашем мужском теннисе, судя по рейтингу, все грустно — ни одного представителя Беларуси в топ-300. Почему?
— Я бы не равнял всех под одну гребенку. Например, Александр Бурый (был 59-м в мире в парном разряде. — Прим. ред.), Андрей Василевский (занимал 52-е место в парном разряде, входит в команду Арины Соболенко. — Прим. ред.) достигли практически своего потолка. Чтобы задержаться в большом спорте, помимо здоровья, нужны мозги, дисциплина. Конечно, были разные случаи. Есть такое понятие — масштаб личности. Появлялись минимальные плюшки — и всё, некоторые теннисисты оказывались не готовы работать дальше с той же энергией. Довольствовались покупкой квартиры и машины, а не сиянием на мировых аренах. Зато другие смотрели на лидеров и тянулись за ними.
Егора Герасимова (был 65-й ракеткой мира, сейчас занимает 368-ю позицию. — Прим. ред.), Илью Ивашко (был 40-й ракеткой мира, в 2021-м выиграл турнир ATP в одиночном разряде — ранее такого добивался из беларусских теннисистов лишь Максим Мирный. Сейчас не имеет рейтинга. — Прим. ред.), Арину Соболенко всегда отличала мотивация. Они хотели быть на экранах телевизоров, достигать больших целей. Да, у кого-то пик прошел — с этим не поспоришь. Но не будем забывать и о колоссальной конкуренции в мужском теннисе. Хотя окно возможностей в Беларуси открылось после того прорыва в 2017-м. Сколько детей хотели записаться в секции на волне успехов нашего тенниса!
— Нынешние трудности с логистикой отбросили назад беларусский теннис?
— Я не думаю, что это как-то влияет. Знаю, и в Гонконг беларусы летают на турниры, и в США. Наверное, труднее получить шенгенскую визу, но в целом выбираться куда-то и выигрывать нет проблем.
— Беларусь может быть теннисной страной? Если учитывать климат, экономику…
— А где тренировались Соболенко, Саснович, Ивашко, Герасимов в начале карьеры? В минских залах. И спортсмены не жаловались на недостаток солнца. При Шакутине было сделано огромное количество правильных вещей. И маленькая Беларусь, в частности, играла в финале Кубка Федерации против США. Можно ли повторить все это? Конечно, но главное, чтобы было желание.
— Знакомы с действующим главой федерации Сергеем Рутенко?
— Нет.
Видео, Мирный, демократия
— 14 августа 2020-го вы записали видео, в котором призывали силовиков остановить насилие. Вам предлагали удалить его?
— Нет.
— Была ли на него реакция?
— Нет. Ну, то есть понятно, что человек 100 в течение следующих трех дней подошли и сказали, мол, молодец, Владимир. Ведь заявление было не политически ангажированным, а гуманистическим. В оппозиционные вещи не верил с самого начала, но посчитал важным высказаться, потому что на человеческом уровне было больно видеть, как беларусы могут так ломать беларусов. Конечно, следил тогда за происходящим. Понимаю, что есть разные способы подавления протестов, однако тот уровень жестокости перехлестывал в разы. Правда, не особо верил, что мой призыв изменит ситуацию.
— Какой она вам видится сегодня?
— Я долго думал, рассуждал о причинах всех процессов. Первое — не верю в патриотизм. Знаю лично много людей, которые громко кричат, бросаясь этим словом, но живут совсем иначе. Второе — верю в борьбу за власть. И не имею ничего против. Это длится столько, сколько существует человечество. Борьба за власть всегда жесткая, и у нее свои правила. А то, что произошло в 2020-м, — колоссально важный опыт для Беларуси. Время покажет, какой именно.
— Удивились словам Мирного, который приехал в Минск в 2023-м и заявил, что «не справился» в 2020-м, когда тоже призывал остановить насилие?
— Я узнал обо всех высказываниях только после его операции. Потом посмотрел и не понял, за что Макс извинялся. Знаю Мирного всю жизнь. Это уникальный человек, очень глубокая личность. Видимо, были какие-то глубочайшие потрясения, которые могли заставить его отреагировать тем или иным образом. Не знаю, как это комментировать… Я вот сделал заявление против насилия и дальше не пытался лезть в политическую историю, так как примерно представлял развитие событий.
— Вам не кажется, что Соболенко, Азаренко после событий в Беларуси и начала войны в Украине могли бы высказаться гораздо внятнее, а не ограничиваться общими фразами?
— Обсуждать войну я сейчас не готов. Что касается наших событий, то вы не можете допустить, что, например, Арина или Вика, как неискушенные в политике спортсменки, обсуждали все внутри семьи? Почему бы не представить, что им говорят: «Хорошо, ты можешь считать, что насилие — перебор, ты против этого. А тогда за что выступать? Уверена, что так будет лучше?» Я вот не был готов высказываться за что-то. В частности, за западные ценности.
— Почему?
— Мне неблизко то, чем живет Европа, США. Даже неприятно. И Турция, увы, движется в том же направлении. Нам подсовывают материальные вещи и утверждают, что это символ процветания и личностного развития. Не уверен, что надо бороться, воевать за такую организацию общества. Хотя сам много жил и работал на Западе, путешествовал. Как тренеру, мне важно, чтобы игрок мог концентрировать внимание на выполнении установки, а не залипал в TikTok на последнем айфоне и считал это отличным времяпровождением.
Смотрите, я родился в СССР. Эта страна, которую сегодня принято хаять всем Западом, подарила мне первую школьную учительницу Татьяну Иосифовну. В обычных детях она видела будущих нобелевских лауреатов. Учительница привила мне страсть к учебе, ответственность, любопытство. Мой первый теннисный тренер Вячеслав Коников нашел меня в обычной школе, и я начал заниматься видом спорта, который понравился. Родители, работавшие на заводе, не заплатили за это ни копейки. С девяти лет благодаря СДЮШОР МАЗ у меня появились талоны на питание, мне покупали ракетки, струны, мячи, школа командировала на соревнования с тренером. Представляете, какой запас возможностей был у простого ребенка? А сегодня в «продвинутом» западном мире, чтобы ребенок пошел заниматься теннисом, надо отдать огромные деньги. Час на корте в Европе обойдется минимум в 20 евро. Тренер — от 30 евро. Чтобы нормально тренироваться, ребенку нужно заниматься полтора-два часа практически каждый день. Обычный родитель, который не получил наследство или не пробился в элиты, будет обречен наблюдать за тем, как пропадает талант ребенка. И не говорите, что свобода слова, права человека, демократия как бы идут отдельно, а экономическая нужда — сама по себе. Как по мне, это все взаимосвязанные вещи. И если цена такой вот жизни — отсутствие возможности дать своим детям развиваться в сферах, в которых они талантливы, то зачем мне такая демократия?
— В Беларуси заниматься теннисом — тоже наверняка недешевое удовольствие.
— Сегодня можно как угодно относиться к власти, но когда россияне, украинцы узнают, что государство в Беларуси строит теннисные центры и дети в секциях могут там тренироваться бесплатно, то не верят своим ушам. Другой вопрос, как иногда распоряжаются инфраструктурой люди, убедившие президента, правительство, что нужно выделить средства на развитие спорта.
Тренерство, подвиг, Шарапова
— Вы закончили карьеру в 30 лет. Не рано?
— Все произошло вовремя. Сейчас точно понимаю, что игровой опыт был нужен для того, чтобы стать тренером. Мне нравится эта работа, очень люблю теннис. Помню, когда был капитаном мужской сборной, то делал это с огромным удовольствием. Представлять страну, работать с максимальным напряжением и принимать эффективные управленческие решения для победы — огромный челлендж и невероятный драйв.
— Пересматриваете матчи со своими выступлениями?
— Как-то хотел найти матчи Кубка Дэвиса 2004 года, когда играли в Беларуси и прошли россиян и аргентинцев. Просил помочь журналистов, которые тогда брали интервью и вели репортажи, найти видео. А потом ситуация поменялась, и все стали делать вид, что меня не знают.
— Победа над россиянами, которую принес ваш успех в матче против Михаила Южного, — одно из главных достижений в карьере?
— Да, пожалуй. Это был тот момент, когда я почувствовал большую гордость, что представляю Беларусь, народ. Приведу пример. Ко мне однажды подошел на улице мужчина. Он рассказал: «Когда вы играли против россиян, я лежал в больнице с раком. Это было тяжелое время в жизни. Не знал, чем все закончится. Но увидел ваш спортивный подвиг с Максом [Мирным], как вы боролись. И это так эмоционально окрылило, что пообещал себе — я выберусь, все будет хорошо. В том, что жму вам руку, и ваша заслуга». После таких историй понимаешь, что оно стоило всех усилий. Наши победы в Кубке Дэвиса в 2004-м сильно обогнали время. Страна только развивалась. Сегодня, когда Соболенко выигрывает турниры Большого шлема, мы можем оценить это иначе, потому что в теннис уже было что-то вложено.
— Чем запомнилось сотрудничество с Марией Шараповой?
— Мы работали вместе почти два года. Был спарринг-партнером Маши, частью ее команды. Я говорил вам о масштабе личности. В случае с Шараповой он выходит за рамки и ее родной страны, и тенниса в принципе. Это настолько многогранная личность, что при тесном общении с ней понимаешь, какие талантливые люди иногда рождаются. Со своими мозгами они могут жить и в теннисе, и в моде, и в бизнесе, и в архитектуре, и в искусстве. Дух захватывало. Маша очень харизматична.
— Соболенко сравнима с ней?
— Время покажет. Еще не встречал настолько развитых интеллектуально и внутренне организованных спортсменок, как Шарапова. Ее очень сложно превзойти. За рамками спорта Мария и Арина — пока что разные планеты.
— В какой момент скажете себе, что реализовались как тренер?
— Когда мой ученик выиграет турнир Большого шлема.
— Вы скучаете по Беларуси?
— Очень. Но, поработав эти два с половиной года в Турции, понимаю, что мое тренерское время в теннисе ограничено. Нахожусь там, где, повторюсь, могу максимально реализоваться. В конечном счете, отыграв все эти спортивные, политические, житейские игры, важно сказать себе, что сделал все и боролся до последнего. Благо у меня замечательная жена, на которую всегда можно рассчитывать, трое детей. Ольга стояла у истоков пиар-работы теннисной академии в Беларуси, просто об этом не знали. А сейчас она ведет все вопросы нашего проекта за пределами корта. Жена — великолепная организатор и мать. Я очень люблю свою семью и надеюсь, что и дальше в работе и не только мы будем плечом к плечу.
Читайте также
