Оксана Леонидовна встречает журналистов на пороге частного дома. Они заходят в небольшую светлую комнату. Возле стенки на столике домашний пирог, который героиня готовила вместе с внучками. Женщина с гордостью в голосе рассказывает, что она бабушка четырех девочек, которых очень любит и лишь изредка пытается быть с ними строгой. А еще Оксана Леонидовна — мама двоих сыновей. И младший Леня, и старший Коля долгие годы употребляли наркотики. Их истории мы тоже расскажем, но больше внимания сегодня уделим тем, кто находится рядом, — созависимым людям. Часто они остаются без права выбора в ожидании постоянной беды.
Часть первая. Начало
Оксане Леонидовне 65 лет. Разговор о наркотиках, зависимости и пережитом за десять лет употребления ее сыновей мы начинаем практически без предисловий. Свою историю героиня рассказывает прямо, честно и даже без слез: испытания давно стали частью жизни этой семьи.
— Мы не сразу поверили, что наш старший сын Коля — наркоман. Узнали, когда он получил первую судимость за кражу из магазина — ему тогда еще не было 18 лет, — рассказывает Оксана Леонидовна. — Мы искали разные способы ему помочь: бегали по врачам, лечили в стационаре, делали переливание крови, ходили по «бабкам» и пробовали гипноз. На долгий срок ничего не помогало. Оно и неудивительно: разве могут бабки-шептуньи спасти от наркомании или алкоголизма?
В то время Оксана Леонидовна и ее муж Александр развелись, но продолжали жить вместе. Денег старшему сыну оба родителя не давали, поэтому Николаю оставалось воровать. Так, за первой судимостью пошли вторая, третья и далее по списку. Максимальный срок, который мужчина провел в тюрьме, — год, также у него был опыт трех лет «домашней химии».
— Мы с горечью шутили, что узнаем страну по местам отбывания Коли в колониях. Ездили, возили передачки, виделись по графику. Пока он был там, мы брали очередной кредит: платили адвокатам, потерпевшим, гасили долги сына. В какой-то степени мы были даже рады, что Коля временно в тюрьме: там он не умрет от наркотиков.
Перед тем как начались отсидки, наша жизнь превратилась в ад, мы постоянно ждали какой-то беды. Три дня сына нет дома — сперва шли в милицию, затем обзванивали больницы, а дальше объезжали морги. Представьте: выкатывают тело — и видишь: это не твой ребенок. И ты плачешь, благодаришь, что это не он.
Во время отбывания наказания Николай часто обещал родным: «Выйду и обязательно завяжу». Семья снова поддерживала, искала варианты лечения и помощи — но эффект никогда не был долгим.
Как-то, отбывая очередной срок, мужчина даже смог жениться. Брак мама не одобрила, но невестка Анна переехала к Оксане Леонидовне и жила там до возвращения мужа из тюрьмы. После отсидок старший сын всегда возвращался домой к родителям. Дома, рассказывает женщина, сын наркотики не принимал. Коле поставили условие: если это случится, то мама лично вызовет милицию.
— Наверное, на тот момент это была просто угроза с моей стороны. Все же мне хотелось как-то бороться с его зависимостью, — вспоминает героиня. — По-настоящему проблему мы осознали позже, когда употреблять начал и младший Леня. У нас был какой-то семейный праздник, они оба приехали к нам домой. Вижу: выходят и еле стоят на ногах. Все было понятно без слов. Забегая вперед, скажу: кроме моей мамы, мы никому не рассказывали, что наши дети — наркоманы. Признаваться в этом было стыдно. Не хотелось последствий и для работы, было желание сделать успешную карьеру…
В тот момент у Лени уже была семья. Жена Ольга ждала второго ребенка.
— У нас была машина, и Леня возил старшего брата «на точки». Наверное, в один прекрасный момент Коля и предложил ему попробовать. Конечно, мы пытались с ними разговаривать, на что младший говорил: «Мама, ты все придумываешь и наговариваешь» или «Это просто трава, ничего страшного не будет». По своим причинам его жена Оля тоже молчала и ничего нам не рассказывала.
Часть вторая. Переломный момент
В какой-то степени к зависимости Николая семья уже привыкла — даже к тому, что дома постоянно пропадали вещи и ценности. Но когда начал употреблять и младший сын, родители сильно испугались за внуков: если что-то случится, кто им поможет?
Оксана Леонидовна вспоминает момент, который стал переломным лично для нее. В то время семья жила в другом районе Минска, напротив был высокий 16-этажный дом.
— Я настолько вымоталась, что подумала: возьму шугану с этой высоты, пусть все закончится в один момент. Но остановила мысль: а если не умру, а покалечусь и останусь инвалидом, кто будет за мной ухаживать?
Немного позже у меня нашли онкологическое заболевание, потом я неудачно упала и была прикована к кровати на полгода… Ни с семьей, ни с детьми, ни с работой не складывалось — какие у человека от этого могут быть мысли?
Если вы чувствуете себя плохо, у вас или у ваших родственников появляются суицидальные мысли, наберите номер службы экстренной психологической помощи. Это анонимно и абсолютно бесплатно.
Телефоны для взрослых: 017 352-44-44, 017 304-43-70; для детей и подростков: 017 263-03-03.
Тут героиня снова вспоминает про попытки помочь детям. Максимум, который удавалось продержаться без наркотиков старшему сыну, — четыре месяца. А дальше — снова долги, кредиты, суды.
— Как-то по телевизору мы увидели рекламу частного реабилитационного центра, который работает с зависимыми. Затеплилась надежда: а вдруг они помогут? Мы позвонили узнать, но нам назвали просто запредельную сумму. А потом Аня (жена старшего сына. — Прим. ред.) рассказала, что нашла в кармане Колиной куртки буклет организации, которая тоже помогает людям с зависимостью. Помню, что бумажка была скомкана много-много раз, как тряпочка.
Позвонив по указанному номеру, Оксана Леонидовна договорилась прийти на собрание в центр «Реформация личности». В ту ночь, вспоминает женщина, она практически не спала: казалось, что выход наконец нашелся. Вопрос, почему получилось снова поверить после неудачных попыток, остается открытым даже спустя 12 лет.
— Мы пришли в центр на следующий день, и с порога наша надежда разрушилась. Я увидела перед собой красивых нарядных людей, только пару человек напоминали наркоманов или алкоголиков. И вот они стоят, поют под гитару, а у меня по лицу текут слезы: я думала, что здесь будут кушетки, капельницы, гипноз, а тут все просто разговаривают!
Дальше начались собрания: зависимые — налево, созависимые — направо. Оксана Леонидовна вспоминает, что с мамами и женами наркоманов разговаривал совсем молодой парень.
— Он рассказывал, как нам вести себя с зависимым человеком в семье. А я его перебила и начала спрашивать, что он вообще знает о наркотиках. Как их употребляют, готовят, какие они бывают? Я хотела разоблачить людей, которые все это организовали и обманули и меня, и мою невестку Олю, которая тоже пришла. На мои вопросы мне спокойно ответили, что завтра будет встреча с мамами, сыновья которых вылечились от зависимости, и я смогу с ними пообщаться. Я решила, что все равно ничего не теряю, вернусь и точно выведу их всех на чистую воду.
На следующий день Оксана Леонидовна услышала историю, которая была практически точь-в-точь как ее собственная: тоже сын, тоже наркотики, тоже долго и беспросветно. Справиться, по словам пришедшей тогда женщины, помогла программа для созависимых. И снова Оксана Леонидовна подумала: почему не попробовать, если есть удачный пример?
Часть третья. Борьба
Ходить на встречи в центр нужно было раз в неделю. Дома о решении пройти программу Оксана Леонидовна тоже рассказала, но оба сына маму не поддержали. И даже больше: они смеялись.
— Говорили тогда, что все это секта. И даже советовали своему отцу забрать у меня документы, чтобы я не отдала кому-нибудь дом. При этом оба продолжали употреблять наркотики.
Начав проходить программу для созависимых, Оксана Леонидовна узнала о принципах «жесткой любви». Самое сложное, вспоминает героиня, — это утихомирить излишнюю материнскую любовь. Оба сына знали: мама всегда поможет. Например, на последние деньги выкупит из ломбарда заложенный ноутбук, который требует вернуть жена.
— Сыновья позвонили и пообещали, что, если я выкуплю ноутбук, взамен они оба пройдут программу для зависимых. Я согласилась, помогла им. А потом они говорят: «Знаешь, мы сегодня уже употребили, поэтому пойдем завтра». Как же меня переполнила ненависть за этот обман! Помню, так хлопнула дверью машины, что едва ее не сломала.
К слову, финансовое положение в семье оставалось сложным. Несмотря на зависимость, младший сын продолжал работать, старший перебивался случайными заработками, но из-за нескольких судимостей находить работу стало сложнее.
— Моя сестра устроила Колю дворником, хотя мы просили ее этого не делать. На программе нам объясняли, что деньги для наркомана — это путь к погибели. Но сестра очень любит моих сыновей, она их крестная и хотела помочь. В итоге Коля на той работе все равно долго не продержался.
Через полгода к программе для созависимых присоединился и отец сыновей, бывший супруг Оксаны Леонидовны. Причиной, как он позже объяснит, стали перемены в ней самой. Не стало привычных ссор и взаимных обвинений, отчасти из-за которых когда-то распался брак.
Часть четвертая. Николай
Благодаря программе решительность Оксаны Леонидовны становилась все тверже. Так, младшему сыну Лене запретили приходить домой, пока он не примет решение бороться с наркотиками.
— Конечно, сказать любимому ребенку, что мы не хотим его видеть, — это очень тяжело. Но так было нужно. В итоге Леня уехал на реабилитацию, за это время Коля успел отсидеть еще два раза. Он категорически не принимал какие-то программы и реабилитации — после стольких отсидок по-настоящему его пугала только тюрьма.
На момент старта реабилитации младший сын Оксаны Леонидовны принимал наркотики около семи лет. Сперва Леня пробовал лечиться амбулаторно, но срывался. Поэтому решил уехать жить в центр на год.
— После окончания программы он начал помогать другим людям, которые пытаются избавиться от зависимости. Дальше устроился на новую работу, купил машину. В этом году Лене исполнится 38 лет, из них почти десять он не употребляет.
Несмотря на важный поворот в истории младшего брата, Николай продолжал принимать наркотики, а Оксана Леонидовна оставалась в программе для созависимых. В какой-то момент Николай поехал по делам в Могилев, где из-за передоза прямо на улице едва не умер (случайный прохожий вовремя вызвал скорую). Позже семья узнала, что у Коли была клиническая смерть.
— Со мной и отцом Коля не общался, только с Леней. Мы тогда действовали жестко: например, закрывали на цепь холодильник с продуктами или покупали одну пачку пельменей, варили — и все, пусто. Смысл в том, чтобы показать: не трогай то, что тебе не принадлежит. Это тяжело, но я видела примеры семей, у которых это сработало.
В один день Николай подошел к младшему брату и попросил его связаться с центром, договориться о прохождении реабилитации для него. На готовность лечиться могли повлиять усталость, страх тюрьмы, постоянные долги и отсутствие денег, рассуждает мама. После десяти жестких лет наркомании выносить из дома было уже нечего.
— Думаю, что страха смерти у Коли тогда не было, но решение уехать на реабилитацию оказалось очень сильным. Сын провел в центре год. Мы приезжали к нему, навещали и видели, как он меняется. В первую очередь он стал спокойнее, в центре даже удивлялись этому, учитывая такой опыт в тюрьмах. Но если от зависимости можно избавиться быстро, то работа над изменением характера — это куда более длительный процесс.
Николай закончил программу в 2013 году. Вскоре после возвращения домой у него был день рождения. Тот праздник запомнился Оксане Леонидовне на всю жизнь.
— Мы пригласили всех родственников. Перед всеми ними Коля встал на колени, благодарил нас и попросил прощения. Конечно, мы все плакали, ведь раньше такое и представить было невозможно!
Часть пятая. Жизнь после
В комнате, где мы говорим, недавно был сделан ремонт — полностью руками сыновей Оксаны Леонидовны. Мама с гордостью рассказывает, что теперь Леня и Коля занимаются обустройством второго этажа.
Разговор о доме занимает отдельное место в этой истории. Когда-то семья вынужденно продала трешку в Минске и переехала в обветшалый домик без базовых удобств (на тот момент здешняя территория еще не считалась Минском). Причина банальна: хотелось увести сыновей от знакомых наркоманов, да и во дворе уже пошли разговоры. Но всего за день Николай нашел человека, который помог достать наркотики. Быстро стало понятно: от зависимости не убежишь.
Во время нашего разговора с прогулки возвращаются две внучки Оксаны Леонидовны. Девочки стесняются камеры, но в компании бабушки быстро адаптируются и начинают болтать с нами про родителей, любимый пирог и игры. А скоро домой с работы вернется и дедушка Саша.
— В 2007 году, после девяти лет жизни в разводе мы с Сашей снова поженились. Время показало, что он самый надежный человек в моей жизни. Он ухаживал за мной после операции и когда я вся переломанная лежала на диване. А ведь когда-то я была уверена: если со мной что-то случится, я никому не буду нужна. Даже сейчас мы признаемся друг другу в любви. Ну, может, я чуточку меньше, — смеется женщина.
Оксана Леонидовна с улыбкой говорит, что решиться второй раз выйти замуж было непросто, но Александр настаивал. Правда, опоздал в загс на полчаса, но свадьба все же состоялась.
И хотя история с наркотиками в семье закончилась больше десяти лет назад, оба родителя до сих пор помогают семьям зависимых. Отчасти, рассказывает героиня, они делают это из чувства благодарности тем, кто когда-то помог справиться им самим.
— Родители до последнего не отпускают ребенка, не дают ему стать самостоятельным. Например, тащат в тюрьмы огромные передачки, гасят долги или содержат детей-наркоманов, которым уже за 50 лет. Причем чаще жалеют детей мамы, хотя именно они и приходят на программу для созависимых.
По словам Оксаны Леонидовны, не всегда прохождение программы для созависимых равно избавлению от зависимости близкого человека. Бывает, что зависимые годами пытаются бросить, не получается, и они пробуют снова. Но счастливых историй тоже достаточно: героиня вспоминает еще одну маму, чей сын поехал на реабилитацию спустя четыре месяца после того, как она начала работу над собой.
— В любом случае программа спасает созависимого человека — в первую очередь потому, что ты учишься иначе реагировать на происходящее. Ведь тебе, по сути, предлагают жить в постоянном ожидании какой-то беды. Нельзя уехать и оставить дом без присмотра: нет уверенности, что ничего страшного не случится.
Помню, у нас была женщина, которая очень устала от сына, принимающего наркотики дома. Она взяла ключи от квартиры, отнесла в милицию и сказала, что они могут заходить в любое время. В итоге сын дома больше ничего не принимал.
Для нашей семьи прохождение программы изменило очень многое. Да, можно сказать, что какое-то время было упущено. Но это опыт, который меня многому научил.