Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. Беларусы жаловались, что не могут сдать старые доллары. В соседней стране признали, что банкам они не нужны
  2. «Нам без разницы, чьи это аппараты». Беларусский полковник объяснил, почему военные молчат о сбитых над Гомельщиной беспилотниках
  3. «Его продукция была обнаружена на поле боя». Под санкции ЕС попало госпредприятие, которое недавно посещал Лукашенко
  4. Время дешевого доллара еще не прошло? Сколько будет падать курс: прогноз по валютам
  5. Не только война в Украине. В России заявили о двух «параллельных» переговорах с США — что обсуждают на вторых
  6. «Редкоземельные металлы, нефть и все, что сможем получить»: Трамп заявил, что еще хочет взамен «вложенных в Украину денег»
  7. В Германии завершились выборы. По данным экзитполов, ультраправые заняли второе место
  8. Ровно три года Россия пытается захватить Украину. Вспоминаем семь важнейших событий, повлиявших на ход этой войны
  9. Зеленский заявил о готовности уйти с поста президента
  10. Нацбанк принял решение, которое не порадует тех, кто собирается взять кредит на покупку недвижимости
  11. СМИ: США потребовали от Украины отозвать резолюцию в ООН с осуждением российского вторжения
  12. Власти ударят по частникам, введут новшества по мобильной связи и онлайн-торговле и требуют отчитаться по налогам. Изменения марта


/

Находясь в ИК-4, Полина Шарендо-Панасюк думала, что силовики могут просто вывезти женщин в лес и «выстрелить в затылок». А самым тяжелым моментом заключения стал день, когда на нее завели новое дело, несмотря на «интервью» пропагандистам. Об этом экс-политзаключенная рассказала в интервью проекту «Жизнь-малина». Приводим самое интересное.

Полина Шарендо-Панасюк в интервью проекта "Жизнь-малина", Вильнюс, февраль 2025 года. Скриншот: YouTube-канал "Жизнь-малина"
Полина Шарендо-Панасюк в интервью проекта «Жизнь-малина», Вильнюс, февраль 2025 года. Скриншот: YouTube-канал «Жизнь-малина»

О физическом и моральном состоянии

Как рассказала Полина Шарендо-Панасюк, физически она себя чувствует «относительно хорошо». С моральным состоянием сложнее: после четырех лет в заключении, когда не было возможности делать привычные вещи, очень сложно вернуться к обычной жизни.

— Калі чалавек доўга галадаў і калі яму пасля накрыць стол, ён пачне гэта ўсё есці, і яму проста стане блага. Вось нешта накшталт такога, — привела она метафору, чтобы описать свое состояние. — То-бок паступова. Пайсці ў краму, выбраць сама сабе вопратку. Узяць яблык і пайсці з ім кудысьці. Гэта такія дробязі, з якіх ужо паступова атрымліваецца такая тэрапія.

Мысли о суициде и страх, что вывезут в лес

Когда Полина вместе с другими политзаключенными приехала в колонию № 4, у них было несколько версий о том, что их ждет.

— Што проста будзе такая сітуацыя, нас вывезуць у лес і пастраляюць у патыліцы, як у 30-я гады. Дапускалі думку, што нас проста могуць вывезці кудысьці ў Расію. Жартавалі, што паедзем усе ў Лабытнангі (город в Тюменской области России. — Прим. ред.), — рассказывает она. — Яны проста хочуць чалавека знішчыць маральна і давесці да такога стану, каб ён ужо проста ад гэтай палітыкі, так бы мовіць, адбіваўся ўсімі чатырма: «Ніколі больш я гэтай палітыкай не буду займацца».

За четыре года, признается Полина, у нее не раз возникали мысли о самоубийстве. Она пыталась прокручивать в голове варианты, как сделать это максимально быстро, безболезненно и чтобы не получить после инвалидность.

— Калі юрыдычнай мовай казаць, гэта давядзенне да самазабойства. Тое, што яны твораць з палітзняволеннымі. Чалавек проста перастае хацець жыць. Бо жыць толькі для таго, каб нон-стоп знаходзіцца ў гэтай смярдзючай, цёмнай, вільготнай і халоднай камеры, станавіцца ў гэтых умовах інвалідам, няма сэнсу, — уверена она.

Полина Шарендо-Панасюк (слева) на пресс-конференции в Вильнюсе. Литва, 10 февраля 2025 года. Фото: "Зеркало"
Полина Шарендо-Панасюк (слева) на пресс-конференции в Вильнюсе. Литва, 10 февраля 2025 года. Фото: «Зеркало»

Ожидание освобождения, уступки властям и нервный срыв

Самым трагичным моментом за все четыре года Полина называет май 2024 года. На тот момент она уже подписала прошение о помиловании, дала «интервью», фактически наступив себе на горло. И надеялась, что после такого ее отпустят по окончании срока.

— Набліжаецца гэты дзень, 21 траўня. Ты ўся трымціш, разумееш, што апошнія пяць дзён будуць крытычнымі, — рассказывает она. — І на трэці дзень, калі выводзяць з прагулкі: «Шарендо, зайдите в кабинет». Ты заходзіш і бачыш тую самую жанчыну, Мартынюк Наталлю. Яна двойчы (у 2023 і 2024 гадах) выконвала ў адносінах да мяне ролю следчай. І суе паперку: «Ознакомьтесь, против вас возбуждено уголовное дело». Ты адразу разумееш, што ўсё, не выйдзеш, гэта не спрацавала. І што далей зноў усё паўторыцца: этапы, здзек, катаванне. Не ўбачыш сваіх сыноў, якіх ужо думала, што вось праз тры дні пабачу. Разумееш, што можа ўжо і ніколі не ўбачыш. Тады проста адбыўся псіхічны зрыў.

Разлука с сыновьями давалась ей очень тяжело, признается экс-политзаключенная. Вопрос Никиты Мелкозерова о том, не думала ли она, что «могла дать детям будущее, а выбрала Беларусь», Шарендо-Панасюк сразу уверенно парирует: их удалось эвакуировать из страны, и они были в безопасности. И рассказывает, что для нее важны обе ее идентичности: и политика, и матери.

— Так, [я разумела, што] там дзеці застануцца без маці. Але ёсць я як палітык, як дзяячка, ёсць Беларусь, волі і незалежнасці якой нам трэба дамагчыся. Калі я так адразу здамся, чаго я вартая як чалавек? — задает активистка риторический вопрос.

И добавляет: то, что она все же пошла на условия властей после четырех лет заключения никак нельзя сравнить с тем, если бы она сделала это сразу. Потому что и «интервью», и прошение о помиловании случились после лет пыток и давления, уверяет она.

Полина Шарендо-Панасюк в интервью проекта "Жизнь-малина", Вильнюс, февраль 2025 года. Скриншот: YouTube-канал "Жизнь-малина"
Полина Шарендо-Панасюк в интервью проекта «Жизнь-малина», Вильнюс, февраль 2025 года. Скриншот: YouTube-канал «Жизнь-малина»

Выход на свободу

Отпускали Полину очень быстро: проснулась, сходила в столовую, и потом сказали собираться. Причем постоянно торопили.

— Тэхнічна яны рабілі ўсё гэта вельмі хутка. Таксама, як хутка яны рабілі наадварот — фабрыкацыі справаў, — с усмешкой вспоминает она. — Вельмі быў такі цяжкі момант, калі ўпершыню за чатыры гады мне далі патэлефанаваць. Бо я прынцыпова адмаўлялася ад тэлефанаванняў і спатканняў, разумеючы, што для гэтай сістэмы гэта будзе проста дадатковая нагода неяк шантажаваць, рабіць ціск. <…> І вось упершыню яны самі арганізавалі гэты званок, знайшлі тэлефонную картку і далі патэлефанаваць маці і сказаць, што ўсё, я выходжу, а такой-та гадзіне прыязджайце сустракаць. Тады я расплакалася, маці расплакалася. Проста разумееш, што, напэўна, калі далі патэлефанаваць, напэўна ўсё ж такі ўжо я выходжу.

Но выйти из колонии физически и почувствовать себя на свободе — разные вещи, добавляет Шарендо-Панасюк.

— Цела выходзіць, а розум, псіхіка яшчэ там, — говорит она. — Што рабіць далей, я зразумела яшчэ ў 2021 годзе. Ведала, што калі я раптам выйду, я мушу з’ехаць адразу. Пабачыўшы, так бы мовіць, сістэму гэтых містыфікацый, я разумела, што гэта трэба рабіць вельмі і вельмі хутка.

Знакомство с детьми заново

С двумя своими детьми (девятилетний Стах и пятнадцатилетний Славомир) Полина сейчас заново выстраивает отношения. С младшим пришлось и вовсе знакомиться, рассказала она.

— Ён прывык ужо да пэўнага ладу жыцця. А тут прыязджае мама. А што такое «мама»? Чаму яна прымушае рабіць тое, што ўжо не раблю? — говорит она. — Проста разумееш, што не будзе нейкага прыгожа кіна, калі ўсе абдымаюцца, і там «мама, мама». Праз гэта трэба прайсці. Старэйшы за гэты час стаў падлеткам. <…> У яго былі слёзы, ён паўтараў «мама, мама, нарэшце». Я патэлефанавала яму першаму, і ён нават адразу не паверыў, што гэта я. А я чую, у яго ўжо голас такі амаль мужчынскі. То-бок такая своеасаблівая машына часу: толькі што быў яшчэ хлопчык, а ўжо падлетак. Усё гэта вельмі [моцна] прапускаеш, гэта ўсё вельмі кранальна.